Основное назначение Комитета госбезопасности — сохранение и расширение власти советской партийной олигархии. Эта олигархия стремится распространить свою власть на весь мир и пользуется, как правило, тайными средствами. 
За последнее десятилетие КГБ подвергся организационным преобразованиям. Изменились цели ряда операций. Советская госбезопасность стремится действовать более эффективно, к тому же КГБ извлекает из прошлого выводы. Эти преобразования будут происходить и в дальнейшем. Но рассмотреть сегодняшнюю структуру КГБ важно хотя бы потому, что это позволит лучше понять нынешние и перспективные задачи советской тайной полиции. 

«Промывка мозгов» по «формуле Лифтона». Когда человек слышит термин «промывка мозгов», то к нему на ум, скорее всего, приходят ассоциации, связанные лишь со СМИ, «промывающими мозги» своей аудитории, «впиндюривая» определенные политические взгляды и товары, посредством рекламы. Но, термин этот подразумевает совершенно другое.

Его создание принадлежит американцу Роберту Лифтону. В конце пятидесятых он изучал методы, которые применялись к американским военнопленным в Китае. Он определил, что все они прошли через многоступенчатый психологический процесс, начинающийся с массированных атак на чувство собственной идентичности и заканчивающийся тем, что называется «заменой убеждений»

В СМИ говорят, что Дэвид Сарнов предложил ЦРУ использовать короткие волны для вещания в пропагандистских целях на СССР, до этого короткие волны использовались как рабочие частоты. Короткие волны имеют свойство преодолевать от излучателя до приёмника на расстоянии в десятки тысяч километров.

В основной массе радиостанции вещающие в данном диапазоне волн расчитаны на определённую часть общества: лидеров мнений (см. раздел каталог файлов, агенты влияния): считается, что в любом обществе их около 5%, на них делают ставки средства массовой информации соперничающей стороны-это общественноактивные, общительные люди, считается, что они влияют на основную массу населения.

Использование эмоциональных средств в материалах информационно-психологического воздействия. 
С середины XX века применение методов психоанализа при разработке материалов информационно-психологического воздействия (ИПВ) стало основой деятельности западных специалистов в области ведения психологических операций (ПсО). Использование психоаналитического подхода объясняется попытками найти более эффективные средства для воздействия на групповое и массовое сознание. Именно в это время стали актуальными две новые идеи, подсказанные психологами: 
пробуждение среди населения и военнослужащих противника чувства недовольства тем, что они имеют, и всемерное стимулирование их к новым, выгодным для субъекта воздействия поступкам; 
обращение к стимулам, хранящимся в подсознании объектов воздействия, и их интенсивная эксплуатация. 

За рубежом термин «морально-психологическое состояние» (МПС) до сих пор не имеет однозначной трактовки и различные специалисты понимают его по-разному. Так, в Великобритании, являющейся наиболее последовательным союзником США по НАТО, под МПС понимается «уровень уверенности человека или группы; дух оптимизма». Такое определение приводится в словаре Коллинз. Британский фельдмаршал Монтгомери дал свою трактовку этого понятия: «Положительное качество, скрытое в каждом человеке. Оно поддерживает в людях страх и усталость и непосредственно связано с таким качеством, как совесть, но его не следует путать с понятием «подготовка солдата». Морально-психологическое состояние - это скорее духовная, нежели физическая категория, это тот инстинкт, который толкает человека вперед, пусть даже вопреки его собственному желанию». Английский психолог Н. Балчин характеризует МПС лаконичнее: «Состояние разума и духа, определяющее добровольное поведение военнослужащего в той или иной ситуации».

О применении глобальной компьютерной сети интернет в интересах информационного противоборства 

В настоящее время Интернет все активнее и масштабнее используется в интересах информационного противоборства сторон, являющихся участниками различных конфликтов. Он предоставляет широкие возможности в плане оказания влияния на формирование общественного мнения, принятие политических, экономических и военных решений, воздействия на информационные ресурсы противника и распространения специально подготовленной информации (дезинформации). 

В переломные моменты истории перед современниками возникает острая необходимость переосмыслить «незыблемые» понятия, что само по себе является моментом поиска нового образа жизни и ценностей. В этой связи представляется общественно значимым изучение конкретно-исторического содержания таких феноменов советской пропаганды, как образ врага и «патриотизм», до сих пор оказывающих влияние на миллионы людей. Научная актуальность исследования связана с тем, что в отечественной историографии нет специальных работ, посвященных формированию образа врага советскими пропагандистами после Второй мировой войны. Многие исследователи, употребляя в своих работах термин образ врага, не дают его определение1. Не разработана структура феномена, слабо, спорадично раскрыты его функции в политической, экономической, социальной и духовной сферах советского общества. До сих пор бытует ошибочное мнение, что появление образа врага связано с деятельностью отдельных политических лидеров, порождено чисто субъективными причинами, например, стремлением достичь и удержать в своих руках власть в государстве. Отсутствие работ, посвященных данной проблеме, объясняется прежде всего недоступностью до начала 90-х годов секретных ранее архивов ЦК КПСС для исследователей. 

Руководство СИБ в лице С.Лозовского в марте 1942 г. обращало внимание на ответственность писателей за каждое слово в связи с выходом их творчества на мировую арену. «Отдельные факты, обобщения должны показывать боевые качества нашей армии, единство фронта и тыла... Не в том сила нашей страны, что мы все легко делаем, а в том, что, несмотря на огромные трудности, огромные жертвы, мы идем вперед при непоколебимом моральном единстве. Это значит по-настоящему изображать, что такое Советский Союз и в чем сила Советского Союза». Выход на международную арену потребовал от пропагандистов большей гибкости при воздействии на различные категории слушателей и читателей: И.Эренбург отмечал, что «для красноармейцев и для нейтральных шведов требовались различные доводы». Более подробно об этом писал весной 1942 г. секретарям ЦК ВКП(б) А.С.Щербакову и Г.М.Маленкову старший инструктор VII отдела Главного политического управления Красной Армии (ГЛАВПУРККА) батальонный комиссар С.И.Кирсанов. Он предлагал использовать в советской пропаганде разоблачение «идеологических» аргументов пропаганды фашистов, ее противоречия, факты ухудшения внутреннего положения Германии, роста ненависти к ней в Европе и мире, грабительский характер войны с ее стороны. В пропаганде среди красноармейцев предлагалось уделить внимание откровенным высказываниям фашистов о «новом порядке».

 Победоносное окончание войны породило кратковременную эйфорию в умах действующих политиков и части журналистов о возможности достижения ненасильственного вечного мира посредством сотрудничества сверхдержав и создания ООН. Советские газеты публиковали материалы об обменах посланиями между руководителями супердержав, званых дипломатических обедах, на которых подчеркивалась «необходимость дружественных отношений между Соединенными Штатами и Советским Союзом для обеспечения будущего мира». «Правда» информировала читателей об ассигновании фондом Рокфеллера четверти миллиона долларов на создание русского института при Колумбийском Университете для лучшего понимания СССР американцами. Знамением времени были пышные парады войск союзников в Берлине, День союзника в Норвегии, сопровождавшиеся речами с тем же содержанием1. Уинстон Черчилль, казалось, был очарован личностью своего «боевого товарища» — И.В.Сталина, и при каждом удобном случае, даже в фултонской речи, подчеркивал его мудрость, военные способности и патернализм по отношению к народу. Показателем дружественных отношений служили награждения: вручение ордена «Победы» Д.Эйзенхауэру и Б.Монттомери в июне 1945 г. в Москве и декабрьское чествование 190 американцев — участников северных конвоев, в вашингтонском посольстве СССР. 

Двойные стандарты политики и пропаганда 
С начала лета 1946 г. в советской прессе появляется все больше статей и заметок, в которых «поджигателями войны» предстают лидеры США и западноевропейских государств. Так, 2 июня 1946 г. «Правда» цитировала следующее высказывание американского комментатора Стила: «Бирнс заявил Трумэну, что он не способен проводить "твердую политику" по отношению к Советскому Союзу, если Соединенные Штаты не смогут достичь высокого уровня производства путем прекращения забастовок, мобилизации рабочих и обеспечения внутреннего единства в Соединенных Штатах». Подобные высказывания соседствовали с призывами обеих сторон сохранить антигитлеровскую коалицию, что отражало реальную противоречивость международной обстановки: обострение конфронтации сочеталось с компромиссами по ряду вопросов. Но объективно действия держав способствовали углублению кризиса коалиции. «Лето и осень 1946 г. были временем острой полемики на многочисленных международных форумах, на разных уровнях, — писал А.М.Филитов1, — в ООН, где начал обсуждаться вопрос о контроле над атомной энергией; на Парижской мирной конференции, где обсуждался вопрос о мирных договорах со странами — бывшими союзницами гитлеровской Германии; на сессиях СМИД, где помимо этих договоров начали обсуждаться и германские дела (в том числе и "договор Бирнса"). Все больше разгорался конфликт в самой Германии: шла речь о сепаратном объединении американской и английской зон (создании "Бизоний"); была закрыта граница между этими зонами и советской; Бирнс выступил с речью в Штудгарте (6 сентября 1946 г.), где поставил под сомнение незыблемость границы по Одеру-Нейсе, — это была явная апелляция к немецкому национализму и реваншизму».